Цзян - Страница 41

Даниэла почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине. Юрий Лантин. Вот он стоит в своей небрежной позе, заполняя собой крошечное пространство ее офиса. Что скрыто в этих черных, как смоль, глазах? Интересно, сколько времени потребуется ему, с его поистине безграничными возможностями, чтобы пронюхать про «Медею»? Даниэла понимала, что такого допускать никак нельзя.

Она набрала целую пригоршню шашек, задумчиво подкидывая их на руке. Голова ее была закинута назад и глаза почти закрыты. Занятия сексом производили на нее всегда любопытный эффект: и думалось легче, и сосредоточиться было проще. Как быть с Лантиным? Необходимо найти способ, как нейтрализовать его. Но, учитывая огромную власть, которой он обладает как член Политбюро, найти этот способ — задачка не из легких. Но Даниэла знала, что нет на свете неразрешимых задач.

В отношениях с Лантиным следует следовать в духе той философии, которую проповедовал ее отец. Силу врага легче заметить и определить, чем его слабость, -сказал он однажды. — Ясли время торопит, то ты не можешь позволить себе роскошь тратить его на поиски слабостей врага. В таком случае лучше определить его силу и затем придумать способ, как использовать ее против него самого.

Серый саван, окутавший землю, постепенно расползался. Лазурное небо проглядывало сквозь разрывы среди туч.

Даниэла встрепенулась и, открыв глаза, посмотрела на доску. Ей показалось, что она нашла ответ на свой вопрос. Протянув руку, она сделала белой шашкой единственный ход, который можно было сделать в сложившейся ситуации. Следующим, сто шестьдесят вторым ходом черные выигрывали пять очков. Игра, наконец-то, была закончена.

И начиналась новая.

* * *

Медленно тянулись минуты. Джейк замедлил их течение, работая над своим дыханием, делая его более глубоким. Он как бы отцентрировал свою сущность, опустившись в низшие слои подсознания, где, по словам Фо Саана, все шесть человеческих чувств находятся в состоянии более высокой активности. Если при этом воспользоваться одним из них — зрением, например, — то увидишь всю комнату целиком. В таком состоянии и реагируешь, и движешься гораздо быстрее. Его очень полезно поддерживать в потенциально опасных ситуациях. В такой, например, как эта.

Двое молодчиков подвели его к ожидающему автомобилю и, усадив на заднее сидение, повезли в северо-восточном направлении, вглубь Тосима-ку. Через шумный Икебукуро, обогнув слева раскиданные на большой площади корпуса университета Риккио. Потом направо к Йамате-дори примерно с милю и налево, вглубь Канамечо.

Здесь кварталы стали длиннее, дома — более импозантными. Появились лужайки, каменные ворота, высокие заборы из бамбука. Не доезжая до университетской площадки для игры в бейсбол, они въехали в железные ворота. Зелень японского кедра и самшита подымалась над высоким забором, напоминающим крепостные стены. Деревья были старые и ухоженные.

Джейк успел заметить и сам дом, прежде чем заросли снова заслонили его. Машина остановилась, и они пошли дальше пешком через обширное пространство, посыпанное мелкой, словно руками отобранной галькой, над которой возвышались круглые камни разной величины. Он обратил внимание на группу из трех камней постепенно уменьшающегося размера.

Его вели к дому, чуть ли не подталкивая в спину, словно они опаздывали на назначенную встречу. Войдя в двери, быстро проследовали по узкому коридору, оклеенному серо-белыми обоями. Мимо ряда закрытых дверей. Напротив одной из них они остановились и сняли обувь, глазами приказав Джейку сделать то же. Затем его ввели сквозь раздвинутую содзи -раздвижную дверь, сделанную из полупрозрачной рисовой бумаги, натянутой на деревянную раму, — в комнату на шесть татами. Стены ее были покрашены в традиционный охристый цвет. Потолок из кедровых досок, вдоль правой стены — токонома -своего рода альков в традиционном японском доме: экибанана небольшом возвышении и изречение на свитке бумаги. На слегка приподнятом постаменте стояла изящная глиняная ваза, покрытая розовато-лиловой глазурью, в которой был один-единственный цветок красоднев -красно-коричневое садовое растение, цветущее один день. На стене за вазой висел свиток рисовой бумаги, на котором каллиграф вывел изречение: Где реет знамя полководца, там и его армия; куда он укажет перстом, туда и двинутся его полки; насколько строго он накажет солдата-ослушника, настолько и укрепится дух его войска. Таким путем выигрывается сражение.

Джейк подумал, а что если он и в самом деле сейчас увидит полководца?

Содзислева раздвинулась, и появился один из тех, кто привез его из гостиницы. Он почтительно придерживал раздвижную дверь, пока через деревянную перемычку перешагивал незнакомый человек. Пружинистыми спортивными шагами он приблизился и остановился перед Джейком, слегка расставив ноги. У него был уверенный вид судьи, когда тот собирается занять свое кресло для того, чтобы вести заседание.

Джейк отнесся к его появлению с должным вниманием. У человека были широкие плечи и узкая талия. Мощная грудная клетка постепенно и словно неохотно переходила в толстенную бычью шею, заканчивающуюся круглым, как луна, но не по-лунному хмурым лицом. На бритой голове — пробивающийся ежик волос и маленькие, прижатые уши. Темные раскосые глаза под неожиданно густыми бровями. Широкий, почти безгубый рот.

Он был щегольски одет в темный костюм европейского покроя, блекло-розовую рубашку и галстук в полоску. Маленькая золотая булавка в лацкане пиджака была единственным украшением, которое Джейк поначалу заметил. Затем человек поднял руку, и он увидел золотое кольцо в виде дракона на его безымянном пальце.